Кожанка

Погиб Андрей Галущенко

12th Сентябрь 2015

Погиб Андрей Галущенко

 

2 сентября в районе Счастья Луганской области было совершено нападение на сводную мобильную группу по противодействию контрабанде.

В результате нападения погибли двое – волонтер Андрей Галущенко (Эндрю) и сотрудник государственной фискальной службы Дмитрий Жарук. Трое представителей из разных ведомств, участвовавших в работе группы, ранены.

Губернатор Луганской области, волонтер Георгий Тука сразу заявил, что трагедия не была случайностью, и что он понимает, кому мешала работа мобильной группы.

День спустя в районе Счастья подорвался на фугасе боец 80-й аэромобильной бригады Владимир Киян, позывной Тайфун, он был одним из тех, кто держал оборону Луганской ТЭС с ноября 2014 года и хорошо знал местность.

Сразу после гибели бойца, волонтеры заговорили о том, что два падения в одном секторе могут быть связаны между собой.

Юрий Касьянов рассказал, что накануне общался с Тайфуном и, что тот действительно собирался выехать на место гибели Галущенко. Но это мнение оспаривается другими волонтерами, которые опросили бойцов, работавших с ним в тот день.

Связаны ли две трагедии между собой? Пока следствие не может дать четкий ответ.

В чем сейчас никто не сомневается так это в том, что нападение на мобильную группу 2 сентября было совершенно не диверсантами, а “своими”.

Такое мнение подтверждает подавляющее большинство собеседников “Украинской правды”.

В интервью “УП” в начале августа Тука заявлял, что в контрабанду вовлечены военнослужащие высокого ранга, и что скоро начнутся первые задержания.

Нападение на мобильную группу – игра на опережение или у кого-то сдали нервы?

“УП” попыталась вычленить ключевые версии.

Сводные мобильные группы. Зачем они нужны?

В начале июля этого года, на одной из встреч с волонтерами, президент предложил создать контролирующий орган по противодействию контрабанде на линии соприкосновения.

“Волонтерский контроль должен стать реальным механизмом борьбы с коррупцией в зоне АТО”, – заявил тогда Порошенко.

Суть затеи заключалась в том, чтобы из сотрудников разных ведомств – СБУ, фискальных служб, пограничников, прокуратуры, не работавших в зоне АТО, и волонтеров собрать команды, которые станут некой третьей силой, которая будет отслеживать и противодействие перемещению фур с контрабандой в буферной зоне.

Президент поручил организовать этот процесс волонтеру Георгию Туке, который позжевозглавил Луганскую ОГА.

Волонтеры с репутацией должны были стать неким гарантом неподкупности мобильных групп.

Старт проекта и, правда, выглядел впечатляюще.

Георгий Тука почти в ежедневном режиме сообщал о задержании фур с продуктами, сигаретами, алкоголем. Губернатор Луганской ОГА утверждает, что за эти месяцы в его области удалось уменьшить контрабанду на 70%.

Информация о том, что на мобильные группы осуществляют попытки давления, чаще всего не была публичной. Например, на мобильную группу Андрея Галущенко совершалось нападение еще 28 сентября, о чем на своей страничке в FB написал волонтер мобильной группы Родион Шовкошитный.

“Охота против контрабандистов началась жесткая, большую часть информации мы не пускаем в эфир. Мы публикуем только то, что мы можем”, – пояснил “Украинской правде” советник президента Юрий Бирюков.

Отсутствие законодательной базы для работы мобильной группы (а фактически работа в обход законов), компенсируется поддержкой президента и широкими полномочиями.

Мобильные группы имеют право задержать перевозчика, если документы не в порядке, досмотреть любой груз, выписать административный штраф, отправить фуры на штраф-площадку, а владельца груза в суд.
По его словам, если раньше фуры останавливали каждый день, бывало, больше десяти, то сейчас габаритные машины – редкость. Основная контрабанда перевозится на легковых машинах.Волонтер Виктор (имя изменено – УП), с группой которого в середине августа корреспондент УП выезжала в рейд вдоль линии разграничения, говорит, что только в одном из секторов его группа задержала 25 фур. Среди них были не только 5- тонники, но и 40-тонник.

“Главная проблема в борьбе с контрабандой – это то, что решение в результате принимают местные суды. А так как контрабандой, как правило, занимаются местные силовики, то самое серьезное, что может ожидать – это штраф. Не так давно Артемовский суд отменил больше ста админ. протоколов”, – поясняет волонтер.

До трагедии в зоне АТО работало 7 мобильных групп.

Номинально мобильные группы закреплены за секторами, но фактически они имеют право перемещаться вдоль всей линии соприкосновения, свободно пересекая блокпосты.

Хотя никакие дополнительные разрешения этим группам не нужны, у некоторых из них возникали столкновения с военными. Группы между собой не координируются, чтобы информация не передавалась заинтересованным лицам.

Версия № 1

Одно из первых подозрений, которое было озвучено губернатором Георгием Тукой, пало на комбрига 92-й бригады Виктора Николюка (позывной “Ветер”).

О том, что 92-я бригада имеет отношение к контрабанде в секторе, поговаривали давно.

Например, собеседник из 8-го полка спецназа рассказал “Украинской правде”, что 7 июля 2015 в том же районе, где было совершено нападение на мобильную группу Эндрю, пострадала и их группа.

Место нападения на мобильную группу

На место засады, по его словам, были подброшены РПГ российского производства со стертыми номерами.”В нескольких километрах от речки Северский Донец с нашей территории на группу специального назначения была совершенная засада, повесили на деревья три “монки” управляемых, две сработали, одна нет. В результате у нас погиб один боец Володя, позывной Майор”, – рассказывает военный.

“При этом нам было понятно, что тубусы были использованы давно, они не были свежими, только что отработанными”, – говорит спецназовец.

По словам военного, нападение на его разведроту совершили профессионалы.

Могли ли это быть диверсанты противника? Вряд ли – считает военный.

“Основная цель ДРГ – получение информации и взятие в плен. А это нападение было совершенно так, чтобы напугать. Если бы у них были иные цели, мои ребята просто так бы не ушли. Цель ДРГ должна быть оправдана. В этом случае – нет”, – поясняет он.

Почему его подозрение пало на комбрига 92-й бригады?

“В том районе, где мы работаем, нами неоднократно была зафиксирована и передана информация в штаб сектора А о беспрепятственном прохождении фур через блокпосты 92-й бригады. В ответ комбриг 92-й обвинил нас в том, что мы занимаемся контрабандой, хотя мы не стоим на блокпостах, и выполняем другие задачи”, – поясняет собеседник.

Он говорит, что за минувшее лето такие случаи нападения в зоне ответственности 92-й бригады, были не единичными. Похожее нападение было совершено ранее на батальон “Золотые ворота”.

Бойцы 8-го полка спецназа также рассказали “УП”, что их блокировали бойцы 92 бригады: “Нас подрезали, физически не пропускали, блокировали, чтобы мы не выехали в наш район действий. Мы подозреваем, что в тот момент они сопровождали фуры”.

“Пусть докажут”

Спецназовцы предполагают, что Андрей Галущенко стал жертвой той же бригады, покрывающей контрабанду. Сам комбриг Ветер к таким предположениям относится с юмором: “Пусть докажут”.

Комбриг 92-й бригады Виктор Николюк (позывной Ветер)

Комбриг Ветер выглядит человеком, уверенным в себе. Иногда кажется, что даже слишком.

“Расследование должно быть проведено в полном объеме. А уже по результатам будем говорить”, – сухо отвечает он. Ветер говорит с вызовом.

“Если бы я этим занимался, то поверьте мне, имея те полномочия, которые у меня здесь есть, своих 55 километров фронта, мне Лобачевская переправа была бы не интересна. У меня есть целый мост (дорога за дамбой ТЭС – ред.), через мост я мог бы толкать столько целыми фурами, и никто этого бы не знал”, – сказал он журналисту “УП” в начале августа.

Комбриг Ветер уверен, что над ним специально сгущаются тучи, потому что кто-то хочет отвлечь внимание от других направлений, где до сих пор работают контрабандные схемы.

“Контрабанда – это налаженный путь, по которым идут машин десятками, оттого что пройдет одна-две газельки, не стоит того, чтобы здесь был такой ажиотаж”, – комментирует Ветер.

На счет 8-го полка спецназа он уверен, что это была российская диверсионная группа.

“Там была российский дшр, мина российская, она выбрасывается , монки, задняя крышка. Так что не надо на нас сваливать отсутствие координации”, – говорит Ветер.

С другой стороны комбриг гордится тем, что у него в подразделении 6 разведгрупп: “Это мой участок фронта, я за него отвечаю, если тут кто-то появляется, то я не могу об этом не знать”.
Коллега – журналист, долго работавший в секторе А, говорит, что у Андрея Галущенко отношения с Ветром были скорее дипломатические.Многих удивляет, что его разведчики ни разу не попадали в засаду в тех местах. А бывшие его бойцы в интервью “УП” намекали на договорные отношения с сепаратистами. Так как в какой-то момент, по их слова, количество обстрелов резко уменьшилось.

“Эндрю хорошо ориентировался в ситуации. Он интересовался всем вокруг, у него скорее всего что-то было на комбрига 92-й бригады”.

Волонтер Ольга Решетилова из фонда “Повернись живим”, которая хорошо знакома с батальонами, стоящими на передовой, так как последний год снабжала в эту версию не верит.

Ее доводы просты: “Ветра легко назначить виновным”.

Главный вопрос на ее взгляд– “Если Ветер виновен, кто заказчик?”

Версия № 2

За пару дней до трагедии, в последнем интервью, волонтер Андрей Галущенко, находясь в Счастье, рассказывал: “Тут должен быть большой базар. Но пустят ли?”. Это был его ответ на вопрос журналиста Алексея Бобровникова: “Кто тут будет здесь торговать?”.

Эндрю с улыбкой отвечает: “Я думаю, что это будут фирмы, приближенные Юрию Юрьевичу, кто знает, тот поймет, к господину генерал-лейтенанту (Науменко – УП). Даже вельмишановний Георгий Борисович (Тука – УП) этому вряд ли что-то сможет противопоставить. Ибо эти два несмываемых гов**ца давно тут сидят и все контролируют”.

Кого и что имел ввиду Галущенко?

Юрий Клименко при Януковиче работал в СБУ

“Человек при Януковиче работал в СБУ, он априори не мог не быть связанным с “Семьей”, он не мог не быть встроенным в вертикаль”, – комментирует бывший луганский чиновник, хорошо осведомленный в схемах, которые существовали при режиме Януковича.Юрий Юрьевич Клименко – замглавы Луганской военно-гражданской администрации, был назначен на должность в апреле 2015, а последние три года до вступления в новую должность работал в Киеве.

 

 

Генерал-лейтенанта Анатолия Науменко не раз уже обвиняли в том, что именно он крышует контрабанду

Науменко не раз уже обвиняли в том, что именно он “крышует” контрабанду в секторе А.Говоря о генерал–лейтенанте Галущенко, имел ввиду Анатолия Науменко – того самогоглаву МВД Луганска, назначенного “народным мэром” Болотовым во время захвата Луганской городской администрации.

Волонтер, разговаривавший накануне с Андреем Галущенко, утверждает, что погибший рассказывал, что ему удалось собрать доказательства против генерал-лейтенанта, а более того – найти людей готовых дать показания.

“Андрей перешел дорогу не по мелочи. Он перешел дорогу – по крупному. Пойми с одной фуры можно миллион заработать, а тут поток сходит на нет”, – размышляет он.

По его словам, в последние дни перед смертью Галущенко говорил о том, что Тука стал неким прикрытием, витриной, за которой можно было спрятать по-настоящему серьезную контрабанду – не картошку с мясом.

Речь идет о топливе, металле , наркотиках.

Волонтер считает, что в коррупционных схемах замешаны милицейские чины высокого ранга. По ту сторону блокпостов стоят их бывшие сотрудники, которые теперь служат в милиции ЛНР.

По его мнению, коррупция строится на социальных связях, а борьба в зоне АТО идет за сферы влияния, за передовые блокпосты.

Отсюда и конфликты между батальонами. Однажды искусившись, военные забывают ради чего они находятся на передовой.

 

Оригинал записи “Украинская правда

опубликовано в Наші | 0 комментариев

10th Апрель 2015

Погиб Андрей Сабадаш

Бойца 25-го батальона «Киевская Русь» 44-летнего Андрея Сабадаша хоронили всем селом. Жители Кожанки Фастовского района Киевской области провожали героя в последний путь на коленях. Несмотря на то что Андрей погиб 2 февраля, похоронить его смогли только на днях. Все это время 78-летняя мама бойца ждала результатов экспертизы и продолжала надеяться, что сын попал в плен.

Но экспертиза подтвердила, что тело, найденное на месте взорванного боевиками БТРа, принадлежит Андрею.

Андрей Сабадаш

11 июня прошлого года Андрею Сабадашу пришла повестка, и он сразу сказал, что пойдет на фронт (фото из семейного альбома)

— Сомнений не оставалось — мой сын погиб, — тяжело вздыхает Клавдия Сабадаш. — На похоронах я была сама не своя. Помню только, как ко мне по очереди подходили сослуживцы мужа, благодарили за сына. А на следующий день звонок: «Клавдия Никифоровна? Вы уже решили, где будете жить? Потому что квартиры у вас, считайте, больше нет».

Звонили из коллекторской компании. И это был уже не первый звонок. Еще когда мой Андрюша был жив, коллекторы устроили мне настоящий террор. Звонили по нескольку раз в день, угрожали. Требовали, чтобы отдала деньги. А я ведь вообще не знала, что мой Андрей брал какой-то кредит!

По словам Клавдии Никифоровны, сын об этом не рассказывал. Андрей никогда не посвящал пожилую маму в свои проблемы.

— Сын считал, что в состоянии самостоятельно решить свои проблемы, — продолжает Клавдия Никифоровна. — Я только знала, что Андрюша все время работал — чтобы обеспечивать меня, 13-летнюю дочку и бывшую жену. Раньше у Андрея была семья: жена, дочка и двухлетний сын. А после того как сынишка погиб на пожаре, семья распалась. С тех пор внучка с невесткой жили отдельно, но Андрей продолжал их обеспечивать. Сын устроился сразу на несколько работ: был и водителем, и рабочим в колхозе, и строителем. Успевал и с работой по дому. Во всем мне помогал, говорил, что хочет, чтобы у меня была хорошая старость. С таким сыном я была как за каменной стеной. Так и жили. До тех пор, пока сыну не пришла повестка.

Это случилось 11 июня. Андрей сразу сказал, что пойдет на фронт. Он и раньше говорил, что нужно воевать. Когда в марте Россия захватила Крым, Андрей сказал: «Путин идет на Украину. Не понимаю, зачем нужна эта война. Но свою землю нужно защищать». Получив повестку, Андрей тут же засобирался.

Прощаясь, мы с сыном договорились: он ничего не будет от меня скрывать и честно скажет, когда его отправят на восток (первые несколько месяцев Андрей был в центре «Десна» на учениях). Андрюша сдержал слово. Двадцатого августа позвонил: «Мы едем в Дебальцево». Оставалось только молиться.

Тогда же начались первые звонки от коллекторов. Позвонившая пенсионерке женщина представилась сотрудником коллекторской компании и сказала, что ее сын обязан вернуть долг.

— Оказалось, за несколько месяцев до того, как Андрей получил повестку, он взял в банке кредит — девять тысяч гривен, — рассказывает Клавдия Никифоровна. — Сделал это, чтобы помочь своему другу. Потом сына забрали на учения, затем — на фронт. Я сказала об этом коллекторам. «Нам абсолютно все равно, где он, — заявила звонившая. — Воюет он или работает — какая разница? Если его сейчас нет, отдать деньги должны вы. Там уже, кстати, набежали проценты». «Но где я, пенсионерка, возьму такие деньги?!» — пыталась как-то оправдаться. Служащая ничего не хотела слушать: «Мы вас предупредили».

Через несколько дней мне опять позвонили с тем же требованием. Одновременно стали присылать еще и письма. Связавшись с сыном, я рассказала ему об этих звонках. «Мама, не обращай внимания, — сказал Андрей. — Пока я на войне, с меня не могут ничего требовать. Меня официально мобилизовали и должны дать отсрочку». Я попыталась объяснить это коллекторам. «Вы будете нам рассказывать, что мы должны делать? — возмущенно ответили мне. — Это вы нам должны. И отдадите этот долг! Иначе будет хуже». Стали говорить о каких-то процентах и неустойках. А что я, простая сельская женщина, в этом понимаю?

Угрозы продолжались, а сын воевал в зоне АТО. Соседи сказали, что за этот месяц я постарела на несколько лет. Действительно, вся извелась. Боялась смотреть новости — ведь многие родственники погибших бойцов узнавали о смерти своих детей из телевизора. А тут еще и эти коллекторы.

Они, наверное, решили довести меня до инфаркта. Однажды заявили: «Думайте, где будете зимовать. Потому что из квартиры мы вас выкинем». «Вы не имеете права! — плакала я. — Ведь уже говорила вам: мой сын на войне». «А нам все равно. Собирайте вещи», — не унимались они. После этих звонков я пила таблетки горстями. Поднималось давление, начинало болеть сердце. Но Андрею об угрозах не рассказывала — не хотела волновать. Говорила только, что опять звонили из банка. А он напомнил о положенной ему по закону отсрочке.

Юриста, который мог бы помочь, Клавдия Никифоровна нанять не могла. Денег у 78-летней пенсионерки не было.

— Я вздрагивала от каждого шороха возле дома, — говорит Клавдия Никифоровна. — Вдруг это приехали коллекторы, чтобы меня выселить? Андрей говорил, что у него все в порядке. Рассказывал, как они с ребятами ездили в Житомирскую область ремонтировать военную технику. Потом, дескать, опять вернулись на восток. «Мамуль, я в безопасности, — говорил Андрюша. — Здесь почти не стреляют». Я ему верила. Но оказалось, он меня обманывал. В первых числах февраля сын, разговаривая с соседкой, сказал: «Нас начали бомбить по-настоящему. Не знаю, как мы выдержим». В трубке соседка услышала выстрелы. «Не могу больше разговаривать, — сказал Андрей. — Если что, похороните меня возле моего сына. Только маме ничего не говори».

28 января у Андрея был день рождения. Я не смогла ему дозвониться — теперь уже знаю, что из-за постоянных обстрелов он просто не мог взять трубку. В ночь на 2 февраля неожиданно проснулась и начала кричать. Мне ничего не приснилось, но я почувствовала: случилось что-то страшное. Со мной такого еще не было. А любимая собачка Андрея Латоша прибежала ко мне и жалобно заскулила. В ту ночь Андрюша погиб.

Андрей Сабадаш вместе с побратимами попал в засаду. Боевики взорвали их БТР. Заметив дым, Андрей приказал бойцам немедленно покинуть БТР. Сам не успел. Он и еще один сослуживец, Сергей, погибли на месте.

*”После смерти сына соседи меня успокаивают: «Держитесь». Но мне теперь не за кого держаться”, — говорит Клавдия Никифоровна

— Вот только выжившие ребята этого не видели, — плачет Клавдия Никифоровна. — Поэтому не могли точно сказать, что случилось с сыном. Пропал, и все. С тех пор я жила надеждой, что он жив. Думала, может, попал в плен. Обзванивала ребят, они где-то находили списки пленных. Но Андрея в этих списках не было. Потом на месте, где подорвали его БТР, обнаружили тела. Сказали, будут проводить экспертизу.

Тем временем убитую горем пенсионерку не оставляли в покое коллекторы. Даже когда женщина сказала, что сын пропал на войне, террор не закончился.

— Я сказала им, что мы ищем Андрея по всем больницам и моргам, — вспоминает Клавдия Никифоровна. — Но даже в этот раз понимания не дождалась: «Что вы за истории нам тут рассказываете? Ищут, говорите? Мы сами найдем вашего героя. Из-под земли достанем и посадим в тюрьму». «Так ищите! — закричала я. — Отдам что угодно, если вы найдете сына!» А в ответ — очередные угрозы…

В конце февраля экспертиза подтвердила: одним из погибших был Андрей Сабадаш. 27 февраля героя похоронили.

— День похорон был единственным, когда мне не звонили коллекторы, — говорит Клавдия Никифоровна. — А может, просто не слышала звонков… Я плохо запомнила этот страшный день. До сих пор не знаю, как его пережила.

Узнав о проблеме пожилой женщины, сослуживцы сына нашли для нее опытного юриста, обратились к журналистам.

— В деле Клавдии Никифоровны я вижу явные злоупотребления со стороны коллекторской фирмы, если не преступные действия, — комментирует ситуацию столичный адвокат Сергей Гребенюк, член координационного совета при Генеральной прокуратуре Украины. — Дело в том, что в законодательство, регламентирующее правовой статус военнослужащих, были внесены изменения. Мобилизованным военным дается отсрочка. И пока человек находится в зоне АТО, требовать деньги с него нельзя. Андрей Сабадаш был официально призван в армию, это подтверждали соответствующие документы. Но коллекторы поняли, что Клавдия Никифировна этого закона не знает, и стали ее терроризировать. Очевидно, рассчитывали, что перепуганная женщина таки отдаст деньги. В подобных случаях люди могут смело обращаться в милицию и жаловаться на угрозы.

К тому же выяснилось, что кредит, который взял Андрей Сабадаш, был застрахован. Это значит, что после смерти бойца с матери погибшего тоже не имеют права требовать никаких денег.

— Если же кредит не застрахован, ситуация с долгом решается только во время вступления родственников погибших в права наследования, — говорит Сергей Гребенюк. — Если нет завещания — не раньше чем через полгода после смерти военнослужащего. Тогда наследники должны решить, вступать в наследство или отказываться от него. Потому что если кредит не застрахован, они унаследуют не только имущество погибшего, но и его долги. Если же ты отказываешься от наследства, то автоматически отказываешься и от долгов. Так или иначе, сразу после гибели человека никто не может требовать от его родственников погашения долга. Если коллекторы продолжают это делать, с их стороны это прямое нарушение законодательства. Кстати, случай с мамой Андрея Сабадаша не единичный.

Говорить, почему угрожали пенсионерке в то время, как ее сын был в зоне АТО, в коллекторской компании отказались.

— Мы больше не занимаемся этим делом, — сказала администратор компании. — Его передали обратно в банк. Туда и обращайтесь.

Тем временем выяснилось, что терроризировавшая Клавдию Никифоровну фирма уже не первый раз занимается подобными вещами. В Интернете можно найти несколько десятков отзывов от пострадавших.

«Семь лет назад брат взял товарный кредит и полностью его выплатил, — пишет киевлянка Ирина. — И тут начали поступать звонки с угрозами в грубой форме заплатить долг в размере 377 гривен якобы за невыплаченный последний платеж. До этого множество раз присылали письма с угрозами. И это при том, что у него есть все документы, подтверждающие, что долг погашен!»

«А мне из этой фирмы даже присылали фальшивые документы — решение районного суда в городе Киеве якобы о взыскании с меня денег в их пользу, — рассказывает житель Киевской области Игорь Бойко. — Я позвонил в этот суд и выяснил, что такое дело… вообще не рассматривалось. Сейчас готовлю иск в суд. Хочу привлечь этих коллекторов к ответственности».

В банке, где Андрей Сабадаш взял кредит, пенсионерке ответили следующее: «Банк уступил право требования долга по данному кредиту третьему лицу. Это стандартная практика для банковского рынка. Мы сожалеем, что ситуация приняла подобный оборот. К сожалению, наш банк не имеет никакого влияния на действия внешних коллекторов. Мы приносим свои искренние соболезнования и надеемся, что ситуация с кредитом в скором времени разрешится».

Клавдия Сабадаш

— Хочется на это надеяться, — тяжело вздыхает Клавдия Никифоровна. — Я не знаю, что за люди эти коллекторы. Но у меня сложилось впечатление, что травля доставляла им удовольствие. Чем больше я плакала и просила их прекратить, тем чаще они угрожали. Если бы они сказали принести какие-то документы, я бы это сделала. Но они просто вымогали деньги.

После того как в дело вмешались журналисты, угрозы прекратились. Но пенсионерка по-прежнему вздрагивает от каждого телефонного звонка. И боится, что у нее заберут последнее — квартирку в старом доме и маленькую пенсию, за которую она даже не может купить себе лекарства.

— Раньше у меня был Андрей, на которого я могла положиться, — говорит Клавдия Никифоровна. — А теперь осталась одна. Соседи успокаивают: «Держитесь». Но мне теперь не за кого держаться…

По материалам: fakty.ua

опубликовано в Наші | 0 комментариев

10th Апрель 2015

Погиб Сергей Гурич

опубликовано в Наші | 0 комментариев